«Раздели со мной свою мощь», – взывал маг к глубинам, и – пусть он навеки останется здесь, если соврет! – река ответила ему. Она обогнула его тело, словно впервые увидев человека среди своих просторов. В реке больше не было бешеной, несгибаемой силы – вода сбавляла скорость, и Тео смог сделать шаг вперед. А потом еще один. Он пошел все увереннее, и его мерная нить потянулась к середине реки, а после и к другому ее берегу. Руки Тео дрожали от разрывающего напополам чувства – эйфории, бьющейся в очерченных рамках спокойствия. Он контролировал каждый вздох, заставлял каждый слой воды огибать свое тело.

«Все верно, не река ведет меня. Я веду реку вокруг себя. Двигаюсь, словно король с бесконечной мантией из воды за плечами».

Тео знал, что он превзошел себя из предыдущего года и любого года ранее. Он был уверен в этом ровно до того момента, пока поодаль от него не пронеслось нечто большое и темное. Лишь спустя пару секунд маг осознал увиденное: течение несло тело человека.

* * *

Затея казалась более чем неудачной. У скалистого берега, где начиналось погружение, собрались сотни магов, и только Айе взбрело в голову, что с другой от реки стороны обзор будет лучше.

Взметнулись вверх мерные нити, и Айя прищурилась, пытаясь рассмотреть крайнюю отметку. Казалось бы, всего пятьдесят метров, а концы крепких веревок затерялись где-то в ярком небе, будоража воображение. Как вообще маги способны выжить на такой глубине, да еще и при сильном течении? От этой мысли по коже принцессы побежали мурашки.

Айя поудобнее устроилась на высоком камне, стараясь не думать о том, что именно здесь она впервые увидела Тео. Прошла неделя с их первой встречи, а казалось, будто водный маг уже месяц как поселился в ее голове. Но не ради него она пришла к реке в такую рань.

«Точно не из-за него», – упрямо повторила себе принцесса, козырьком приставляя ко лбу ладонь. Мерные нити уже плыли к середине реки. Самая последняя едва продвигалась, в то время как первая в цепи рвалась вперед, и уже не по прямой, а против течения. Айе казалось, что с другого берега ветер доносит до ее ушей обеспокоенные голоса старшин семинарии.

«Интересно, какое место среди погруженных отвели Тео?»

– Наверняка последнее, – с долей злорадства сказала девушка, заочно смакуя тот факт, что ее новый знакомый – пустослов. Последняя в цепи мерная нить, будто подтверждая догадки принцессы, остановилась, и конец плетеной веревки камнем рухнул вниз. Испытание для самого слабого водного мага закончилось.

«А ведет себя так, словно все Санкти по очереди целовали его руки, наделяя даром». Айя наклонилась ближе к воде, желая рассмотреть фигуру вышедшего из реки ученика. Она жалела, что не могла одолжить глаза Регуса хоть на пару минут – с этого берега водный маг был для нее не больше размытой черточки, и при всем желании принцесса не смогла распознать в нем Тео.

– Немножечко бы ближе… – Айя передвинула руку на край нагретого на солнце камня, нависнув над водой.

– Быстрее, говорю же!

Громкий голос за спиной стал отправной точкой – непроизвольно дернувшись, орлиная дочь потеряла опору и кубарем скатилась в быструю реку.

Сильный толчок выбил весь воздух. В вихре из пузырей, рук и ног на миг Айя увидела их – водных магов, которые проходили испытание. И испугалась.

«Утопленники, настоящие утопленники! Белесые, безмолвные статуи, приросшие ногами ко дну, с открытыми пустыми глазами. Одна веревка связывает этих чудищ с поверхностью – обрежьте ее скорее, кто-нибудь!»

От страха легкие принцессы сжало стальным обручем. Река давила на нее со всех сторон. Айе так хотелось вдохнуть, но вокруг бурлила одна вода, и перед глазами темнело. Не было больше утопленников, она больше не чувствовала рук, ног… Тело стало легким, а вода из ледяной превратилась в теплую, и принцесса поняла, что куда-то плывет…

Резкий удар в грудь, и речное дно спуталось с небом, а земля стала где-то поперек них, отгораживая солнце. Легкие опалило кислотой, изо рта девушки хлынула вода. Рукой она потянулась к горлу, но к коже прикоснулись не ее пальцы – чужие, крепкие, они схватили подбородок, и губы опалило огнем.

«Воздух! Воздух! Я могу дышать!»

В ушах Айи гудел чужой хрип, словно Тенебрис обратили свои глотки к звездам, когтями впиваясь в ее ребра.

«Милостивые Владыки, это же мой голос!»

Вместо четкой картинки перед глазами возникли цветные круги. У Айи не было сил оторвать голову от опоры. Руки и ноги едва слушались – принцесса с трудом подняла пальцы на уровень глаз.

– Жива, – с облегчением произнес кто-то, и Айя потянулась к источнику звука. Он был совсем близко.

В тот самый миг, когда ноги Тео оторвались от дна, а сам он ринулся за тонущим человеком, мог ли он знать цену своему решению? Мог ли знать, что наступит день, когда он возненавидит себя за спасение чужой жизни? Водный маг не раз после ломал голову, предполагая разные исходы того дня. Если бы он не увидел, если бы не успел, если бы не помог… насколько бы проще сейчас ему жилось.

Но в день Погружения Тео и не думал, сколько проблем ему принесет это решение. Он не мог поступить иначе. И не потому, что утопленницей оказалась хамоватая ученица короля-гончара – ее он узнал после того, как ринулся вслед. По правде, он бросился бы за любым человеком. Не остановился бы, окажись на ее месте даже собака. И сейчас, когда чудом выжившая девушка отплевывала воду, впиваясь дрожащими пальцами в его ногу, Тео позволил себе расслабиться. Водный маг откинул голову назад, подставляя мокрое лицо лучам солнца. Эйфория переполняла его.

Он давно себя так не чувствовал. Подумать только! Он. Спас. Жизнь. И теперь его собственная обрела смысл.

– Как… Как? – пищала ученица гончара и Тео приоткрыл один глаз, нехотя отрываясь от чувства удовлетворения, растекавшегося по телу. Кажется, девчонка готова была залиться слезами от пережитого. И действительно – синие губы (холодные – уж это он знал точно) дрожали, а из оленьих глаз покатились первые соленые капли. Девчонка смотрела на него и плакала, продолжая держаться за ногу спасителя так, будто вот-вот их вновь смоет в реку.

И Тео как-то забыл о самовосхвалении, которое только что смаковал. Ученик гончара подвинулся ближе к неумелой пловчихе, обнимая ее за худые плечи. Горячие слезы тотчас окропили его и без того мокрую рубаху.

– Жива ведь, – неловко заметил Тео, не понимая, как вести себя в такой ситуации. А ведь он даже имени ее не мог вспомнить. Нахальную улыбку, которой так не хватало сейчас на ее лице, помнил, а имя – нет.

– Птичка, – тихо позвал Тео, и девочка, кажется, перестала дышать в его объятиях. Один в один голубка, угловатая, с тонкими ногами-тростинками, под стать рукам. С такими не то что по реке плыть – даже в пруд заходить страшно.

– Как тебя угораздило упасть в реку? – поинтересовался спаситель, растирая ее спину. Замерзла, тут и гадать нечего. Жаль, что он понял поздно. Тео вечно забывал, что его любовь к холоду разделяли отнюдь не все, а вода Лучистой и летом для большинства была прохладной.